Одинокий цветок
Он часто был влюблён, но безответно
И вот, что странно, в основном в себя.
А для здоровья очень, очень вредно
Себя к себе же ревновать любя.
Он за собой ухаживал часами,
Подарки очень щедрые дарил,
Под звёздными ночными небесами
Себе же комплименты говорил
И ссорился с собой из-за девчонок,
Хотя бывало, что из-за парней.
Он плакал, словно маленький ребёнок.
Когда себя же видел с ним иль с ней.
И в зеркало смотрелся с вожделеньем.
Стремился к отраженью своему.
Ему казалось высшим наслажденьем
Себе лишь отдаваться одному.
Но нового прекрасного Нарцисса
Всё ж привлекали он или она
И душу, словно угол биссектриса,
Страсть разделила, как страну война.
И сам с собою был Нарцисс в конфликте.
Желал, но получить не мог себя.
Лишь заподозрив даже в лёгком флирте,
Он ревновал и, ненавидя и любя.
Ну вот, от постоянных нервных стрессов,
Внутри сломался хрупкий механизм
И двое в белом ангелов иль бесов
В машину погрузили организм.
***
Они везли его в больницу быстро,
Но пульс, как небеса раскатом грома,
Жизнь отстучал на мегаваттов триста.
Инфаркт, не доезжая до дурдома.
Дмитрий Шнайдер
Ничья.
Тебя собрали из кусочков льда,
Не сердце, а клинок булатный,
Твои слова чужды и не понятны,
Ты не была такою никогда.
Ты не всегда колола и казнила,
Терновыми шипами резких слов,
Ты пела про вселенскую любовь,
И нежностью своей всегда дразнила.
Что сделалось с наивностью твоей?
Куда ушли романтика и грезы?
Нет пылких слов, но появились грозы,
Ты стала, к сожалению, ничьей.
Комаров Олег Гаврилович
Жизнь семейная - это ж наука...
Когда в девках еще ты была,
Я оказывал знаки внимания.
Только бровью ты повела,
Я летел, как дурак, на свидание.
Каждый вздох, каждый взгляд твой ловил,
Позабыв про друзей и гуляния.
Так в капкан любви угодил,
Ты ж, хотя бы имей понимание.
Загнала под венец молодца,
Ненавистная эта любовь.
Вот сейчас и ругаюсь в сердцах,
Испилила ты душу мне в кровь.
Каждый день исполняю твои,
Не желания, нет, указания,
Не пойму, как же так угодил,
Ты ж по жизни-мое наказание.
Ты до тела, меня, своего,
Не подпустишь, пока не помоюсь.
И теперь не пойму одного:
«Как же так?» Не могу успокоится.
И куда подевались права?
Лишь обязанности остались.
Каждый день меня, как дрова,
Как ножовка кромсаешь, оскалясь.
Кто же выдумал этот закон,
Словно дань, отдавать всю зарплату?
Потерял аппетит я и сон.
Это все любовь виновата!
Я, по рыбным консервам скучаю,
А, упреки твои мне не милы.
Как могу, так бюджет улучшаю,
Доведешь ты меня до могилы.
Нимб конечно, совсем мне не «светит»
Но возможно, за все за страдания,
Что с тобой отхватил я при этом,
В райский сад я стою, в ожидании.
А, еще, кто придумал такое?
Свою тещу «Маман» называю!
Сей вопрос не дает мне покоя,
Мужики, я ко всем вам взываю.
На рыбалку бегу словно в детстве,
Захватив лишь кусок хлеба серого.
Мой напарник живет по соседству,
Из подъезда выходит не смело.
И на речке, на плесе, под солнышком,
Серый хлеб мы, как торт уплетаем.
Не спугнуть чтобы рыбу, тихонечко,
Холостяцкую жизнь вспоминаем.
Есть и радость, конечно, в тандеме,
Что «семейная жизнь» называют.
Не стою я теперь на коленях,
Ненавистных стихов не читаю.
Не таскаю цветы на свидания,
И не глажу до стрелочек брюки.
Это всем вам друзья в назидание,
Жизнь семейная - это ж наука!
Вот такая случилась поэма,
С прозой вместе поэма случилась.
Жизнь семейная, как теорема,
Не со мною одним приключилась.
И ломают умы пусть ученые,
Как однажды ко мне ты прилипла.
Холостяцкие дни золоченые,
Вспоминаю конечно, с веселой улыбкой.
Драма.
Любовный облетая круг,
Ухаживал за мухой мух.
Жужжал любовный свой сонет,
Как только наступал рассвет.
И, наступает миг любви...
Две мухи крыльями сплелись.
Но вот беда и только,
Накрыла мух обеих, мухобойка.
Двери.
Зачем страдать от одиночества,
И головой ломиться в стены,
Не проще ли, когда захочется,
Отведать жизни перемены.
Поверьте мне, поверьте женщины,
Однажды в жизни все изведав,
Не отводите взгляд упрямый,
Ведь двери,существуют в стенах.
Грешница.
Ты во грехе явилась свету,
Зимой быть может
Или летом.
Растя, цветя и молодея,
С сознанием грешным:
-Не успею.
За отведенный жизнью срок,
Познать предел,
Познать порок.
Порок мечтаний и соблазна,
Любви беспечной,
Жесткой ласки.
И с грешной мыслью обреченно,
С тоской в глазах,
Искала увлеченно.
Не жизненной рутины счастье,
А, грех вселенский,
Сладострастия.
Не по годам владея телом,
По детски робко,
Неумело,
Неслась в объятия порока,
Чтоб насладиться им
До срока.
До той поры пока желанна,
Неслась к свободе
Долгожданной.
Отдавшись страсти без остатка,
И было горько,
Было сладко.
И вот уже, ты искушенна,
На все взираешь
Отрешенно.
Приелся миг любви продажной,
И кажется:
-Уже неважно...
Душа к порывам охладела,
Ты выросла.
Перегорела.
Вокзал - базар.
Поезд прибыл из столицы,
И народу тьма.
Озабоченные лица,
Гвалт и кутерьма.
Чемоданы на перроне,
Свертки и мешки.
Выползают из вагонов,
Дамы, мужики.
Вездесущие таксисты,
Рвут их на куски.
Как народные артисты:
Вас, куда везти?
Попрошаек вереницы;
Милый, поднеси.
В форме страж, стоит пылится,
Господи, спаси!
Вот, сиреной разорвался,
Чей-то дикий вопль.
Кто-то с сумкой распрощался;
Ой, помилуй Бог!
И, такая суматоха,
Сутки напролет.
Динамичная эпоха,
Нас вперед несет.
Только, что-то мне сдается,
Тормознул прогресс.
Все, как было, остается,
И перрон, и стресс.
Вожделенная мечта алкоголика.
С легкой дрожью тороплюсь на встречу,
Липкий пот струится меж лопаток.
Наступает долгожданный вечер,
Только нету денег - вот засада.
Я, про деньги, не из-за корысти,
Мне бы с выпивкой сейчас определиться,
В голове взлохмаченные мысли,
Где бы побыстрей опохмелиться.
Целый день на душном полустанке,
Разгружал вагон с вонючим луком.
А узбеки - жадные засранцы,
Сотку дали - я бы их пристукнул.
Что, на сотку можно, в наше время,
Только шкалик взять - определенно.
Не об этой помышлял я теме,
Я, о полновесной, грезил вожделенно.
Мне с сорокаградусной не кисло,
Где ж моя заветная пол-литра?
Вектором нацеленные мысли,
Вот и вся нехитрая палитра.