122 дня
Я не помню, как стал твоим другом,
Но запомнил, как сделался сволочью.
Как носил тебе воду в кастрюлях
И валялся под лестницей в полночь.
Как из крана черпал помои,
Как наутро выламывал двери.
Я затягивал кожу над локтем,
Избегая брезгливых соседей.
Ты простил бы коварство матери
И меня за те метки из щелочи.
Я не помню, как был тебе братом,
Ведь сейчас я последняя сволочь.
21.11.22
vogabonde
Последнее, что я хочу сделать
Я начинала путь в своё прекрасное далеко, хотя нет, не я одна.
Мы с ним всегда умалчивали и прятали один факт, который нас вдохновлял: ДТП — лучший факт самоубийства. Почему?
Потому что пострадавших всегда больше, чем виноватых.
И как долго пришлось бы утаивать это
Никто из нас не имел понятия.
Пока однажды мы оба не получили удар под дых.
Если ты сам себе пускаешь пулю в висок, тебя считают ужасным эгоистом. Только вот всем плевать хотелось на твои чувства, на честь и достоинство,
На тот факт, что своим ветхим костлявым телом ты накрывал весь мир в попытке согреть каждого,
Кто никогда не имел внутри фитилька, желания быть тёплым или даже гореть ярко-красным пламенем.
И мы были одними из тех страждущих.
И ты не поверишь, но все твои записи, зарисовки, твои идеи и осколки, которыми ты резал руки и рисовал на стёклах, похоронят вместе с тобой.
Тебе выбирать каким тебя увидят —
Будут ли стыдливо отводить глаза
Или толпиться у ямы с желанием бросить горсть земли наперебой.
Он мечтал разбиться на машине,
а я помогала ему проснуться на следующий день,
хоть он меня об этом не просил и никогда бы не простил за это.
Я умерла от анорексии или от препаратов, которыми меня насильно кормили.
А еще извела всю бумагу на стихи и прощальные письма тем летом.
На нас смотрели как на великомучеников.
Он был распят, как Иисус,
а я сожжена на костре, словно ведьма.
От меня остались лишь зелёные глаза.
И последнее, что я хотела бы сделать, перед тем, как исчезнуть,
Стереть со стекол и из памяти очерняющих призраков прошлого и кануть в лету навсегда.
Ты позволишь, я же — ни за что и никогда.
27.09.22
Всем людям, которых я прежде любила
Мой облик слишком губителен
для взора чужих детей.
В каскаде секунд
мне бы хоть миг
никуда не спешить.
Несу до столешницы пригоршню старых монет,
Для сердца — ружьё, водворю меж бровями мишень.
Со счастьем до края покоится старый кувшин.
Мне видится мрак поглощающий, прячусь и злостно кричу —
Устрашающий взгляд исподлобья в квадрате морщин.
И вот наконец я готова ужиться,
Со всеми, кто прежде не смел осуждающе бить по плечу.
Не зная, как плыть, я ныряла за теми, кто плавно тонул.
Тянула время и время тянуло руки.
Заросли год спустя сорняками
знакомые тропы,
На прогулку по ним зачастую хватало суток.
Не спасать, а спасаться бы бегством от тех, кто останется прочерком.
Время требует этим ошибкам вырыть могилу.
У меня так уныло потешным был каждый проделанный шаг,
Даже написана ода всем тем, кого прежде любила.
Сегодня Стих написал без рифмы я...
Будь добр, обдумай мои слова...
Мысль приходит лишь одна....
Гараж, машина, выхлопная труба.......
Никульчев Евгений Олегович
u said
У тебя на репите u said.
Поклянись, что зализаны раны.
В равной битве поверженных нет.
Стон невежества, терпкий дух травмы.
Ты крепись, закрепись и воспрянь.
Осмотрись, на границе не курят.
Ощутив невесомую грань,
Осязаемой больше не буду.
Ты смолчал, а я знову у розпачі
Почему ты молчишь? Я ждала твоих пламенных слов.
И гамбитных мотивов твоих мне никак не понять.
Ты надменно и громко ворчишь, затыкая мой страждущий зов,
Надеваешь трёхцветную ткань и боишься взглянуть на меня.
Почему ты смолчал? Разве смерть в самом деле оправдана?
Солнце дышит сквозь трубку и почва рассеялась в пыль.
От удара ракет затрясётся мой отчий приют,
От безмолвия каждый предмет превращается в мокрую гниль.
Уходи, убирайся отсюда, не смей оглянуться.
Тянешь пальцы к глазницам, а к горлу подходит комок.
В прошлый раз ты явился в мой дом в час погашенных окон,
В этот раз на полу оставляешь отвратный кровавый плевок.
Погибая за горизонтом, на войне солнце встанет опять.
Чёрный юноша явится утром и прикажет детей расстрелять.
Ты молчишь, но отныне стыдливо,
прячешь алые кисти в карман.
Солнце завтра взойдёт для нас всех
На плацдарме беспочвенных ран.
1.03.22
just tonight
So this is all because of me. Прелестно.
А страх гнездо мне свил под потолком.
Льняная простынь, пепельница, кресло
И с ласковой отеческой негой
Грозишься придушить меня во сне,
Нарушить мой младенческий покой.
Не ночь в безвестности,
а страждущий посменно
фантом оракула
разбавленный в беде.
Исподтишка меняются портреты,
Была ни с кем — оставлена нигде.
И ты исчезнешь ровными кругами,
Вода сокроет всплеск нежнейших рук.
Больна я, сэр, и смех не мера счастья,
А мера бесконечных злостных мук.
17.02.2022
солнце в палате
я умру на проспекте победы —
пациент тридцать восемь, ноль пятый этаж.
в тесной лампе вольфрамово слепит
своенравие, стылая блажь.
я — твой пепел, я — прах, я бессовестна.
я — кинжал, ритуальный танец.
я — пожар неестественно блеклый,
невозделанный мёртвый румянец.
приходи. положи на вязки.
разломай, раскурочь меня в клочья.
по кому разрыдаются чайки?
разрываюсь в припадках ночью.
мокрый лоб, в шрамах кисти, стекло.
и на лбу чёрный бархатный выступ.
тебе снова дышать тяжело?
или это ещё один приступ?
от жестокости вянут цветы,
трафаретами жизни рушат.
ты, наверное, жадный дементор,
через рот мою всасывал душу.
6:02 am